Роль музыкального ССУЗа в системе российского музыкального образования в целом весьма своеобразна и не имеет аналогов в зарубежной практике. Прежде всего, необходимо отметить, что среднее профессиональное музыкальное образование у нас реализуются вариативно в зависимости от типа образовательных учреждений. Так, традиционные колледжи реализуют образовательный стандарт за четыре года, в одинаковые сроки как на базе основной, так и на базе полной общей школы. Параллельно существует вариант стандарта для тех же специальностей, рассчитанный не на 3 года 10 месяцев, а на 10 лет 10 месяцев, по которому работают средние специальные музыкальные школы для особо одаренных детей (ССМШ, лицеи, хоровые училища).

Общеизвестно, что профессиональная подготовка музыканта-исполнителя требует до 20 лет непрерывного обучения. В России этот период традиционно приходится на возраст примерно с 5 до 25 лет. Среднее профессиональное музыкальное образование в его классическом виде (в училищах и колледжах) занимает время с 15 до 20 лет и сегодня в России является (в отличие от прочих специальностей) обязательным и необходимым условием последующего обучения в вузе, так как ныне действующий стандарт высшего профессионального музыкального образования предполагает обучение в вузе только на базе профильного среднего профессионального образования.

Это многообразие форм и практики не всегда должным образом укладывается в нормативные организационные схемы, предусмотренные ныне действующим законодательством. Однако, таковы российские традиции и существующая многолетняя практика, корректировать которые весьма непросто.

Тем ни менее, базируясь на традиционных для страны принципах ранней профессионализации, именно среднее профессиональное образование формирует самодостаточный комплекс творческих и практических навыков, являющихся основой и для начала самостоятельной трудовой деятельности, и для публичного проявления творческих успехов, и для теоретического осмысления накопленных практических навыков в вузе.

Словом, музыкальный вуз получает своих абитуриентов из музыкального ССУЗа, откуда они выходят профессионалами – специалистами, востребованными, помимо прочего, и на рынке труда. Так, по данным, приведенным заместителем управления культурного наследия, художественного образования и науки Федерального агентства по культуре и кинематографии Г.В. Маяровской в докладе на Второй Международной конференции «Европейское довузовское музыкальное образование», состоявшейся в октябре этого года в Санкт-Петербурге, свыше пятидесяти процентов преподавателей детских музыкальных школ России – выпускники музыкальных ССУЗов. Именно они сегодня несут музыкальную культуру в «широкие массы». В том числе и поэтому социальный статус и профессиональные перспективы этой важнейшей категории музыкантов нас должны волновать не меньше, чем все «фабрики» по производству звезд.

Как учат в музыкальных колледжах, насколько компетентны и востребованы на рынке труда их выпускники, каковы возможные сценарии развития этой системы в будущем? Не претендуя на исчерпывающее и, тем более, единственно верное освещение этих вопросов, данный доклад есть всего лишь попытка предложить дискуссию на волнующую нас тему.

Для начала, необходимо отметить, что «не практикоориентированных» музыкантов в природе нет. Если ты музыкант, то ты способен музицировать, то есть играть на инструменте, петь, сочинять, дирижировать, словом – практически создавать музыку.

Если с этой точки зрения проанализировать действующие образовательные стандарты, легко убедиться, что большая группа учебных дисциплин раздела «теоретическое обучение» является дисциплинами сугубо практического свойства: «специальный инструмент», «оркестр», «ансамбль», «сольное пение», «хор» и т.д. Очевидно, что, теоретически нельзя научиться играть на скрипке, ни – тем более – играть на ней в оркестре.

Очевидно, что это – проблема не системы музыкального профессионального образования, а определенной негибкости и формальности «стандартного» подхода.

Мы надеемся, что в будущем специалисты Министерства образования и науки проявят больше понимания специфики художественного образования в целом, что позволит нам всем избежать в стандартах нового поколения подобных казусов.

Обращаясь же к сегодняшнему дню музыкальных ССУЗов, следует отметить, что все наиболее успешные и «благополучные» музыкальные колледжи обеспечивают условия для получения студентами прекрасных практических навыков в части концертной деятельности и достаточных – в части педагогической деятельности.

Так, силами студентов «ГМК имени Гнесиных» ежегодно проводятся до 200 концертов на самых различных площадках – от залов ДМШ и библиотек до самых престижных столичных концертных площадок. Существующий уже несколько лет проект сотрудничества с «Московской филармонией» в этом учебном году будет ознаменован концертным исполнение на площадках филармонии оперы А. Доницетти «Любовный напиток» силами оркестра, хора и солистов – студентов Колледжа. Кстати, недавно дебютировавшие с успехом в Большом театре и в «Новой опере» выпускницы Колледжа А. Аглатова и Е. Баканова свои оперные партии (Папагены и Царицы Ночи в опере В.Моцарта «Волшебная флейта») подготовили и исполнили на сцене Колледжа и филармонии в рамках аналогичного проекта 2005 года.

Огромное внимание уделяется в Колледже предметам «Оркестровый класс» и «Хор». Ежегодно студенческие коллективы Колледжа готовят не менее пятнадцати новых разножанровых концертных оркестровых программ, при этом – несколько из них – вокально-симфонические, с участием хора и солистов. Об уровне «практикоориентированности» и профессиональных компетенций наших студенческих коллективов может свидетельствовать их участие в таких мероприятиях, как вручение ежегодной премии Патриарха России в Храме Христа Спасителя (2004 год), или успешное участие на протяжении ряда лет в коммерческом проекте «Венский бал в Москве».

В подобном ключе и с подобным размахом в России сегодня (по нашим оценкам) работают до десяти музыкальных ССУЗов.

Для целей нашего сегодняшнего выступления примем определение, что «профессиональная компетенция» – это «профессиональная квалификация» (наличие профессиональных знаний, навыков и умений), обогащенная способностью действовать эффективно, «с высокой степенью саморегулирования, саморефлексии, самооценки; быстрой, гибкой и адаптивной реакцией на динамику обстоятельств и среды» [1].

Если говорить о специфических профессиональных компетенциях музыканта, то при всем многообразии специальностей, мы полагаем, что за исключением области композиторского творчества, все прочие музыкальные профессии предполагают наличие специальных компетенций двух основных разновидностей:

1. Компетенции в области распознавания и интерпретации музыкального текста (текст ←→ музыка (звучание) ←→ текст). Компетенции этого рода – распознавание и интерпретация текста – относительно универсальны внутри профессиональной среды и обеспечиваются в большей части (но не единственно) природными слуховыми данными и «знанием и пониманием».

2. Технические (инструментальные) компетенции. Компетенции этого рода специализированы, зачастую – очень узко, и обеспечиваются в большей части (но не единственно) «умениями и навыками».

Рассматривая существующую систему образования в «компетентностном» контексте необходимо отметить (специфическую для художественного образования?) возможность присутствия у ограниченного круга наиболее талантливых обучающихся «врожденных» или, условно говоря, «интуитивных» компетенций и первого, и второго рода. Когда мы слышим оценку степени одаренности: «Этому научить нельзя, с этим можно только родиться», «Дар божий» и т.д., мы, как правило, сталкиваемся с проявлением именно комплекса интуитивных компетенций. Иллюстрацией такого рода интуитивных компетенций в области распознавания и интерпретации текста служит апокрифическое высказывание, приписываемое Н.А. Римскому – Корсакову: «Талантливый юноша без всякого музыкального образования сам должен знать, что септима разрешается вниз». Применительно к компетенциям второго рода – техническим, мы можем, в порядке аналогии, указать на всякого рода существующие в повседневной педагогической практике понятия «природная постановка голоса», «врожденный пианизм», врожденная виртуозность и прочее.

И в том, и в другом случае мы имеем дело с интуитивным знанием и/или умением, не облаченным в термин, в слово, но приобретенным индивидуумом самостоятельно в процессе освоения музыкального языка эпохи (подсознательном, но социально детерминированном). В этом случае принято говорить уже не о «способностях», а о таланте.

Наличие у студента музыкального таланта кардинальным образом влияет на сроки и качество освоения профессиональных образовательных программ в области музыкального искусства (в отличие от большинства образовательных программ, так называемых «массовых» профессий). Вместе с тем, общий расчет трудоемкости программ в кредитах (в соответствии с принципами болонской конвенции) должен осуществляться исходя из предполагаемых возможностей нормально способного, то есть среднего студента, что в целом разумно. В этой ситуации проектирование «результатов обучения» на языке компетенций представляется очень перспективным для целей организации музыкально-педагогического процесса, так как дает возможность перейти от формально-количественных показателей, основывающихся на сроках обучения, к качественным, отражающим реальный результат обучения каждого студента с позиций профессиональной востребованности.

Анализ сведений о выпускниках «ГМК им. Гнесиных» за 5 лет показал, что 80% из них продолжают обучение, более 60% выпускников, в том числе обучающиеся в вузе, работают по специальности.

Среди выпускников ССУЗов (а также и студентов старших курсов) проблемы трудоустройства в качестве педагога или концертмейстера нет. Самые яркие и талантливые из них профессионально заявляют о себе уже на старших курсах училища или в течение первого года после его окончания. Среди них – дебютировавшие в первый же год после окончания Колледжа имени Гнесиных выпускники последних лет А. Аглатова (солистка оперы ГАБТ России), О. Парицкий и О. Комар (солисты оперы театра «Геликон опера»), Е. Баканова (солистка оперы театра «Новая опера»), М Миронов – в ряде известных европейских оперных театрах, Я. Алексеев, С. Кравченко, Е. Гурьев, Р. Карапетян и др. (солисты оркестра ГАБТ России), включая восходящих звезд эстрады Диму Билана и Петра Дрангу.

Полагаем, что отнюдь не менее внушительный список выпускников могут предъявить и руководители других ведущих музыкальных ССУЗов страны. Все это подтверждает не только высокий уровень профессиональных компетенций наших выпускников, но и их реальную востребованность на рынке труда, где они имеют не только собственную традиционную нишу (ДМШ и ДШИ), но и в концертно-творческой деятельности реально конкурируют с выпускниками вузов.

Из всего выше сказанного сам собой напрашивается вывод о том, что музыкальные ССУЗы России – ключевое звено многоуровневой системы подготовки музыкантов-профессионалов, востребованное по содержанию и качеству подготовки специалистов, и что – все хорошо и проблем вроде бы никаких нет.

Увы, это отнюдь не так. Основные проблемы, способные (при отсутствии адекватных корректирующих мер) в ближайшие годы если и не полностью уничтожить, то, во всяком случае, очень сильно ослабить всю систему профессионального музыкального образования в России, следующие.

1. Социальный фактор, характерный не только для России, но и для всего европейского музыкального образования (по оценкам участников Второй Международной конференции «Европейское довузовское музыкальное образование», октябрь 2006 г., г. Санкт-Петербург): процессы глобализации и, как следствие, наступление попкультуры и идеологии потребления крайне негативно сказываются на «престиже» профессии музыканта, так как она слишком трудоемка, слишком «затратна» во всех отношениях (дорогие инструменты, долгий срок обучения, дорогие индивидуальные уроки с педагогом, трудные физически и эмоционально и не гарантирующие успех многочасовые самостоятельные занятия и т.д.) и для детей, и для их родителей при весьма скромной оплате труда в будущем.

2. В России эта тенденция (падение рейтинга профессии) проявляется особенно бурно. В условиях социально-экономических и административных реформ (закон об «Автономных учреждениях» и пр.) без специальных программ поддержки классического музыкального образования лучшие учебные заведения страны имеют шанс или погибнуть, или выродиться, превратившись из академических музыкальных заведений в очередные «фабрики звезд», так как не найдут достаточного платежеспособного спроса. Необходимо напомнить, что ни при каких новейших «супертехнологиях» музыкальное образование не сможет полностью избавиться от индивидуальных занятий, что делает его по определению «дорогим». Готовясь к «вхождению в рынок», мы предпринимаем шаги в этом направлении, ищем «избыточные» часы и компетенции, но при этом не питаем никаких иллюзий относительно того, что сможем когда-нибудь конкурировать в ценовом отношении с коллегами из других профессиональных сфер. Классическую музыку и музыкальное образование может спасти только серьезная систематическая поддержка общества (в виде меценатства и спонсорства) и государства (целевые программы), что, так или иначе, существует и в Европе, и США.

3. Все вышеназванные проблемы – проблемы не только ССУЗов, но всей системы музыкального профессионального образования в России. Однако у ССУЗов есть и собственная, усугубляющая их положение специфическая беда. Даже самые лучшие, широко известные и признанные во всем мире российские музыкальные колледжи («ЦМШ», «Гнесинка», «Мерзляковка»), выпускники которых побеждают на конкурсах, триумфально выступают на лучших концертных площадках и оперных сценах, сегодня не дают своим выпускникам никакого «конвертируемого» диплома, так как не имеют права готовить бакалавров. Неужели артист, способный работать на «главной» оперной сцене страны – в ГАБТе России – не достоин степени, являющейся подтверждением самой начальной профессиональной квалификации? Бакалавриат для музыкальных ССУЗов – вопрос жизни и смерти: прагматичных студентов и их родителей уже сегодня мучают сомнения относительно статуса и уровня дипломов. Есть большие сомнения, что в будущем, по мере продвижения реформы, найдутся такие энтузиасты, которые захотят очень долго, трудно и очень дорого учиться, что бы в итоге не иметь никакой степени, низкую заработную плату и соответствующий социальный статус.

Очевидно, что ни о каком «поголовном» переводе всех музыкальных ССУЗов на программы бакалавриата речь не идет. Нам кажется, что выходом из этой трудной и противоречивой ситуации могло бы быть создание не изолированных стандартов для СПО и ВПО в области музыки (как это планируется в настоящий момент), а сквозной, многоуровневой профессиональной программы подготовки музыканта, написанной в соответствии с требованиями болонской конвенции на языке компетенций. Реализуя ее, каждое учебное заведение естественным образом нашло бы свое место в системе музыкального образования, адекватное уровню и качеству подготовки специалистов, рейтингу учебного заведения в целом. Надеемся, что дальнейшее продвижение реформы образования в России поможет разрешить эту коллизию и гармонизовать интересы различных участников образовательного процесса.

1. В.И. Байденко. «Компетентностный подход к проектированию государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования», Москва, 2005 г.

вернуться в текст...